Перенимая опыт
Переход к шестилетнему образованию, упор на совершенствование клинических навыков студентов и упрощение процедуры поступления в докторантуру значительно повысят конкурентоспособность медицинской науки и образования в Казахстане. Тем более, что все предпосылки для воплощения этих планов в жизнь уже созданы, уверен экс-министр образования и науки Литовской Республики, а ныне первый проректор КазНМУ им. С.Д. Асфендиярова Дайнюс Павалкис.
-В чем слабость казахстанской системы медицинского образования, почему выпускники наших медицинских вузов не могут на равных конкурировать с теми же литовскими специалистами?
-Казахстанские студенты учатся много и долго, но не тому, что действительно необходимо. Здесь уделяется много времени теории и очень мало – практике. Так, в Литве на клинические дисциплины выпадает около 60 процентов от общего времени обучения, а в Казахстане – меньше 40 процентов. Из-за этого у казахстанских студентов недостаточно отработаны навыки общения с больными. Я посетил немало местных клиник, так вот, студенты в них часто попусту теряют драгоценное время. Литовских же практикантов вы сможете поймать лишь на утренней пятиминутке, а весь остальной день они заняты делом: один в операционной, другой в реанимации, третий просматривает эндоскопию. В общем, вы не увидите ни одного слоняющегося без дела в коридоре, все они рядом с больными. И поэтому мы в Литве посчитали, что вправе выдать студенту свидетельство об окончании интернатуры после шести лет обучения — ведь за этот период он получает огромный опыт общения с больными. Еще одно слабое место казахстанской системы медицинского образования: новоиспеченных врачей общей практики сразу после университета выбрасывают в аулы. И жалобы на них со стороны населения вполне обоснованы и понятны, ведь молодые специалисты зачастую боятся больных, они мало контактировали с ними. А их отправили в клинику, где им нужно ставить диагнозы, по сути, брать ответственность за чью-то жизнь! В Литве же выпускники сначала идут на три года в престижные городские клиники, где они нарабатывают практику, осваивают культуру общения с больными. И лишь после этого они едут в глубинку. В целом же я считаю, что нужно сделать при обучении акцент на практике, параллельно упростив поступление в докторантуру для желающих идти в науку.
-Разве наша процедура поступления в докторанты сильно отличается от литовской?
— Давайте проведем сравнение между казахстанским и литовским путем в докторантуру. В Казахстане претенденту нужно сначала пройти интернатуру, затем поступить в магистратуру, наработать стаж и поступить в резидентуру, а после резидентуры ему вновь нужно нарабатывать стаж. И уж только потом он получает возможность поступить в докторантуру. В итоге в науку приходит человек 35-38 лет, этакий полупенсионер… Литовским же выпускникам в среднем 24 года, к этому возрасту у них уже есть диплом интерна и магистра. Затем следуют четыре года резидентуры, после которой они в 28 лет либо должны поступить в докторантуру, либо уйти в чисто практическую медицину. Причем затягивать со сроками подачи в докторантуру нельзя, ведь если создать большой перерыв, у человека резко снижается возможность приема новой информации. Он погрузится в свои личные дела: у него родятся дети, появятся проблемы с жильем, деньгами, этот список можно с различными вариациями продолжать бесконечно.
-Как бы Вы охарактеризовали позицию глав министерств, курирующих КазНМУ? Какова их реакция на предлагаемые новшества?
— Я встречался европейскими, американскими, японскими министрами, поскольку сам являюсь бывшим министром. Помимо этого, полгода я был председателем Совета министров образования и науки ЕС, то есть, представлял Евросоюз на встречах с министрами из разных стран. Хотелось бы отметить высокий уровень казахстанских министров Елжана Биртанова и Ерлана Сагадиева. Причем, я имею в виду не только уровень их образования, но и то, как они ведут дела: каждый из них четко держит руку на пульсе, знает, как обстоят дела на местах, в «поле». У них много хороших, нужных идей. Другое дело, что иногда возникают проблемы с реализацией их поручений из-за бюрократии. Но бюрократии хватает и в Литве, и в ЕС, и во всем мире. Стоит отметить, что внесенные казахстанский закон «Об образовании» и кодекс «О здоровье народа и системе здравоохранения» изменения повысят качество медицинского образования. А это в свою очередь улучшит качество оказываемых населению медицинских услуг. Но этого не случится за сутки. Перемены должны быть глубокими, а это занимает время. Поэтому цель вузов поддержать проекты и повсеместно помогать их реализации.
-Недавно Вы встречались с министром образования Ерланом Сагадиевым, не могли бы Вы рассказать, о чем беседовали на этой встрече?
-В первую очередь обсудили автономность университетов, создании таких условий, когда университеты с одной стороны чувствуют свободу действий и ответственность за них, а с другой – выполняют госзаказ. Во-вторых, от имени КазНМУ я презентовал идею возвращения к шестилетнему образованию, и эта инициатива была одобрена господином Сагадиевым. Третьей темой для обсуждения стали возникшие проблемы при приеме в докторантуру КазНМУ пятерых претендентов, отучившихся в престижных вузах США и Европы. Им отказали под предлогом несоответствия правилам принятия в докторантуру магистрантов из других стран. Создалась парадоксальная ситуация, когда студенты, имеющие высокий уровень знаний, отлично владеющие английским языком, и отучившиеся на государственные деньги, пришли поступать в КазНМУ, а мы отказали им из-за отсутствия, к примеру, кредитов по педагогическому мастерству… И никому нет дела, что у этих студентов даже и в мыслях не было заниматься педагогикой! Когда я рассказал о подобных случаях министру, он по-человечески проявил понимание и дал подчиненным поручение немедленно разобраться с подобными случаями. Еще мы обсудили вопрос визитинга профессоров. В Казахстане сейчас от 25 до 30 человек, приехавших из различных стран на позицию провоста или проректора. Они живут в разных городах страны, но у всех общая проблема – отсутствие их четко определённого и детально прописанного статуса. Поэтому министр согласился провести круглый стол с топ-менеджерами вузов из зарубежных стран с целью заслушать их предложения по четкому определению их статусов. И я надеюсь, что эта проблема будет решена. Второй вопрос, который будет обсужден на этом же мероприятии: это различия между медицинским и обычным вузом. Многие преподаватели медвузов не имеют ученых степеней, потому что многие из них получили когда-то дипломы и ушли практиковать. И мы хотим сейчас привлечь их к обучению наших студентов, чтобы они поделились практическим опытом. Поэтому требование по наличию ученых степеней в медицинском университете должно быть ниже, чем, к примеру, в техническом или гуманитарном вузе.
-Казахстан взял курс на трехъязычие, как Вы оцениваете эту инициативу?
-Полностью поддерживаю это решение, потому что английский является сейчас главным инструментом, способом получения «живой» информации из развитого мира. Мне довелось председательствовать на комиссии по приему докторантов в Казахстане. И я с сожалением констатировал, многие претенденты терялись, как только им задавали несколько вопросов на английском. Отсюда вывод: они читали литературу на казахском и русском языках, но не на английском, потому что только англоязычные издания содержат самую свежую информацию. Сейчас даже французы и немцы, являющиеся в хорошем смысле этого слова большими националистами, чем казахи, перешли на английский язык. Они перестали писать научные статьи на родном языке. Даже китайцы публикуют работы на английском! Известно, что тараканы обмениваются друг с другом информацией, перетираясь усиками: там есть пища, а вон там – опасность, яд лежит. Так вот, английский сейчас является похожим средством коммуникации для всего человечества. Есть даже такой анекдот: «какой язык является самым популярным в мире»? Ответ: «плохой английский»!
-Не могли бы Вы подробнее рассказать о системе пятилетней аттестации, действующей в Литве. Правда ли, что проваливший подобную аттестацию профессор может в итоге скатиться до ассистента?
Да, в Литве подобную аттестацию ввели в начале 2000-х годов. Для того, чтобы стать доцентом претендент должен собрать определенное количество научных публикаций, участвовать в разработке научной темы, написать методическую рекомендацию, принять участие в написании учебника. Сделав все это, он становится доцентом. Далее, если он опубликовал 15 статей на поисковой платформе Web of Science, воспитал двух докторантов и руководит научной темой, то может претендовать на звание профессора — без какой-либо дополнительной защиты, просто предъявив свои достижения. Ему дают значок и пять лет он гордо носит почетное звание профессора! Но по истечении этого периода его призывают к ответу: а что ты, дорогой сделал полезного за этот период? И, если профессору нечем похвастаться, то процесс поворачивается вспять: его понижают до доцента. Если спустя еще пять лет картина повторяется, то бывшего профессора, а ныне доцента понижают до звания ассистента. И обычно такие люди вообще уходили из науки и образования. Таким образом литовская медицинская наука освободилась от случайных людей.
-Получается, что литовский научный деятель от медицины – априори практикующий врач?
-После советского периода у нас еще оставались «вечные теоретики», но мы расстались с ними, освободив от всех должностей. И это дало серьезный прорыв медицинского образования, науки и клинической практики. Потому что, когда заведующий кафедрой стал завотделением и все кафедральные врачи, резиденты, интерны поступили под его управление, стало сразу ясно, с кого требовать результат. Это уже совсем другой уровень ответственности: в Литве завкафедрой отвечает за научную и лечебную работу, за порядок на кафедре, и у него есть даже свой мини-бюджет. Плюс у него есть полномочия на регулирование зарплат своих сотрудников на плюс-минус 10%. А это уже может создать разницу между зарплатами сотрудников в 20%, и является рычагом влияния. И если один подчинённый работает, старается, а второй – постоянно отлынивает, то вот эта вилка в 20% придется очень кстати для поощрения добросовестных и наказания ленивых.
-Недавно прозвучала идея создания при КазНМУ сената – в чем смысл создания этого органа?
-В КазНМУ и сейчас есть действующий сенат, состоящий из очень уважаемых аксакалов университета. И для полностью регулируемого сверху вуза, действующий сенат вполне неплохо справляется с поставленными перед ним задачами. Но проблема в том, что он сформирован административным путем и не имеет опыта самостоятельного принятия решений. В рамках же академической автономности университета мы говорим о другом виде сената: это должен быть орган, шире представленный профессорско-преподавательским составом, создающий правила поведения, регулирующая правила этики и академической честности. В общем, сенат будет определять стратегические направления для развития университета. Вместе с тем автономность нуждается в общественном контроле, потому что самый простой и тупиковый путь для любого университета – это продажа дипломов направо и налево. А у КазНМУ совершенно другие цели и планы, поэтому представители общественности тоже будут представлены в будущем сенате. Я хотел бы привести пример Литвы: там и декан, и проректоры имеют свои денежные фонды, некоторые деканы распоряжаются более чем миллионом евро. За правильностью их распределения следит Совет факультета. Куда декан потратил деньги, как правило — самая интересная тема для обсуждения на Совете факультета. При этом во всех избираемых органах в Литве стараются удержать пропорцию. К примеру, в Литовском университете наук здоровья две академии: медицинская и ветеринарная, они имеют один сенат. Но поскольку в медицинской академии учится больше людей, то ее доля больше. Поэтому в сенате заседают 30 человек из медакадемии и 10 – из ветеринарной. Параллельно соблюдаются пропорции самого состава сената: там заседают профессоры, доценты, докторанты и студенты. Ректор не имеет власти над сенатом, тогда как последний может при желании заблокировать решение ректора. Так как академии являются лечебными, образовательными и научными институтами, то пропорции должны быть соблюдены и здесь: в сенат входят как практикующие врачи, так преподаватели и деятели науки. Члены сената выдвигаются из своей среды и избираются тайным голосованием, причем кандидатур на одно место должно быть, как минимум, двое. С другой стороны, сенат зависит от ректора, потому что у него нет права инициативы. Это как в ситуации с Еврокомиссией и Европарламентом: первая имеет право выдвижения любой инициативы, а второй – право одобрить или отклонить эту инициативу. Также и здесь: ректор имеет право предложить кандидатуру на административную или преподавательскую позицию, а сенат одобрит или же отклонит ее тайным голосованием. Но сами собраться и назначить кого-нибудь члены сената не могут.
-Что бы Вы пожелали казахстанской системе образования?
-Во-первых, меньше и реже реформироваться. Во-вторых, принять Европейскую модель образования, в том числе в сфере медицинского образования. В-третьих – гордиться тем, что есть и своими достижениями, так как только чувство собственного достоинства студента, преподавателя и университета создаст возможности идти вперед.
Пресс-служба КазНМУ
